Poets of the Fall – No End, No Beginning
Определенно, мне удалось его удивить. Видимо он настолько привык, что ни в чем не знает отказа, и несомненно считает себя бесподобным лжецом. Может быть это и могло сработать с кем-нибудь другим, скорее всего сработало бы даже с моим отцом. Но знаете, я почти все свое детство провела наблюдая за ним. И знаю, как он выглядит, когда врет, и как, когда говорит правду. Впрочем, сегодня у нас у обоих появилась возможность поудивляться. Он согласился со мной! Вот уже и правда неожиданно. На миг я даже растерялась. Кажется, стоит ожидать катастрофы мирового масштаба.
А я думала придется пытки применять, уже даже настроилась, а ты... Так быстро согласился со мной. Даже неинтересно, — вздохнув нарочито громко и печально, опускаю глаза в пол, всем своим видом изображая статую скорби и пряча в уголках губ улыбку, считала мысленно до десяти, испытывая его терпение и играя с огнем. Я уже догадывалась, что победила, и что он сдался. Сегодняшний день он все же проведет дома, со мной. Мы, к сожалению, из-за его работы и, так скажем, дополнительных увлечений виделись редко. Но не стоит сильно радоваться, так как это все из-за его болезни, а не из-за желания побыть со мной.
И уж точно, мы давно не были так близко. Специально или просто так получилось, но нас всегда что-то разделяло. Не помню даже, когда в последний раз у меня была возможность коснуться его. Очень сложно было думать и концентрироваться. Ладно, я сама подошла. Но виноват все равно был он, ибо это он так на меня влиял. Так, Кора соберись, и Мерлином молю, не смотри в его глаза, не смотри на его губы. Улучив момент, я незаметно и очень сильно себя ущипнула. Это отрезвило и помогло собраться.
Тебе лечиться надо, а не на работу! Ты же так угробишь себя, — я не знала, чего во мне больше, злости на него или переживаний за него или смущения. Я старательно отводила взгляд, уже зная, что со мной будет, если я посмотрю в его серые глаза. Я не смогу настаивать и отпущу его на работу. Если он действительно попросит. Я взяла его за руку, твердо решившая поводить до комнаты и уложить в постель. Как-то двусмысленно звучит, но сейчас только в прямом смысле. Как ни удивительно, Долохов даже не отдернул руку. Определенно, он заболел. Симптомы налицо. Быстро со мной согласился, и продолжает соглашаться. Я ведь и привыкнуть к этому могу. Стараясь не думать о том, как все выглядит со стороны и какие могут быть перспективы, я развернулась и пошла к его комнате. Постельный режим, значит постельный режим.
Вот и прекрасно, больной, пойдемте, я уложу вас в постель, — на ходу говорила я, вы даже представить себе не можете, какими силами мне удалось сохранить серьезное выражение лица и не засмеяться в голос. Вообще, представить трудно, что было позволено мне, за что любого другого в тот же миг размазали ровным тонким слоем по стенке. Ну, хоть какие-то привилегии у меня быть должны, я живу с ним. В его доме. Хотя первый вариант мне нравится больше. Так все, отложить эти мысли на потом, сейчас ты целитель, а он твой больной. Ноги в руки, и вперед. В голове уже сама складывалась цепочка того, что следует сделать.
К счастью, идти до его комнаты было недалеко. Я с удивлением здесь осматривалась, кажется, мне еще не доводилось тут бывать. Мило, скромно, со вкусом. О многом может рассказать. Чего только не видели эти стены. Откинув лишние мысли, довела его, как маленького, до кровати. Я очень странно себя чувствовала сейчас и держалась из последних сил.
Раздевайтесь, — как хорошо, что я не в состоянии покраснеть. Голос мой звучал нарочито строго и официально. Увидев, что Антонин начал раздеваться, я поспешно отвернулась и стала смотреть в стену. Мысленно считая до десяти, мне удалось привести в порядок мысли и чувства. Щелкнув пальцами, вызываю домовика. Эльф моментально появился передо мной. Перечислив ему список необходимого, я отправила его собирать все и велела не беспокоить хозяина. Вскоре рядом с его кроватью появился столик, на котором стояли все зелья и тазик с водой.
Все? — вполоборота обернувшись на Антонина, я забыла, зачем вообще пришла в эту комнату. Картинки в моей голове стали совсем уж неприличными. Тряхнув головой, отгоняя наваждение, я стала повторять про себя рецепт Крововосстанавливающего зелья. Он же мне в отцы годится. Ладно, не в отцы, тут я погорячилась, но в старшие братья. И совершенно точно, он не будет воспринимать меня иначе, как дочь его лучшего друга. Так что придется смириться с этим.

Когда оглядываешься на жизнь, столь трепетную, столь насыщенную переживаниями, заполненную мгновениями столь жарких исступлений и радостей, все это кажется каким-то сном или грезой. Что такое нереальное, если не те страсти, которые когда-то жгли точно огнем? Что такое невероятное, если не то, во что когда-то пламенно верил? Что такое невозможное? То, что когда-то совершал сам.
Невозможное, это то, что он испытал, повстречав Киру. То, что он смог понять в себе, смог увидеть, когда в его жизни появился человек, ради которого он теперь жил, хотя была жена, был сын. Может поздно в жизни для его возраста, но видимо именно судьба ему отмерила половину жизни одиночества, чтобы потом подарить такие яркие и запоминающие эмоции. Она наполнила его жизнь, и нужно было бы быть слепцом или глупцом, чтобы этого не понять. Нереальное, это те чувства, которые жили в нем каждый день, жили, когда он бодрствовал, жили, когда он закрывал глаза и засыпал. Невероятное, желания, которые возрождались в нем, стоило ему лишь подумать о любимой женщине, лишь вспомнить ее улыбку и глаза и мужчина буквально возрождался. Куда-то уходила усталость, пропадало плохое настроение и, главное вновь и вновь появлялась желание жить. Жить каждый день, не думая о том, что возможно завтра тебя уже не станет, жить и просто наслаждаться…
Может, стоит еще раз оглянуться на жизнь и попытаться понять, где он оступился? Попытаться понять, где судьба расставила очередные препятствия, через которые ему нужно пройти, чтобы вновь ощутить себя человеком, глаза которого говорят сами за себя. А ведь именно глаза выдавали все его чувства. Именно Кира когда-то сказала, что не нужно никаких слов, пока он смотрит на нее именно так. Ведь именно она когда-то ему сказала, что сразу поймет, что в его сердце больше нет любви, если его глаза потухнут. Неужели они потухли? Нежели в них больше нет того огонька, который зажегся тем январским вечером, когда он впервые не сумел подобрать слов?
Если бы в его руках сейчас был стакан, Орландо бы его раздавил. Раздавил в своей руке, услышав это нелепое обвинение. Раздавил от злости, что в нем вспыхнула в ту же секунду, когда слова, что сорвались с уст Крис до него, наконец, дошли. Дошел их смысл. И захотелось закричать, чтобы она смотрела на него, чтобы не отворачивалась, не пряталась, чтобы она говорила ему в лицо, здесь и сейчас, если решила обвинить его в измене. Почему же это его так задело? Почему…. Обвинение в неверности…нет... не обвинения….
«Не оно…. Я всегда думал, что она верит мне…в меня, верит в то, что видит во мне, в мою любовь к ней. Верит в эту любовь, хоть я и не кричу каждый миг, что люблю. Верит, хоть и не говорю ей эти три коротких слова каждую секунду, на каждом шагу…. Неужели….»     
Он не закончил мысль, которая со скоростью урагана мчалась у него в голове, настигая, закручивая в своей круговерти. Орландо не сумел ее закончить, рука Киры оборвала ее. Прикосновение, на которое он так легко поддался. Поддался, готовый забыть все сказанное секундой ранее. Это ведь не правда. Не может быть правдой….
Но он ведь был в городе и кто-то Кире об этом сказал. Фотографии...вездесущие папарацци.... Был, но сам не может об этом рассказать ей, рассказать лишь ради того, чтобы оправдаться. Всего лишь правда с его стороны и этот разговор будет закончен. И он бы может быть и сказал бы ее, вот только не сейчас, не тогда, когда понял, что единственный человек, вера которого ему была нужна, разуверился в нем. Эти года он жил лишь ее дыханием, лишь ее верой в себя и ни разу не дал усомниться, ни разу не дал повода….
-Фотографии… - Блум должен был добавить, «ведь именно это сейчас крутиться в твоей голове, раз ты боишься взглянуть в мои глаза», но он промолчал. Тишина. Орландо видел вздрогнувшую спину Киры, видел и понял, что сейчас по ее щечки потекла первая слеза. Потом будет вторая, третья, сейчас из-за его слов, из-за попыток оправдать самого себя. Один шаг ближе, но он замер, так и не дойдя до нее, сжав руки в кулаки до боли в пальцах, он все так же молча вышел из комнаты. Неимоверное желание просто уйти, ничего не выясняя, не оправдываясь. Взять свой пиджак и уйти бродить по утреннему городу. Орландо просто не знал, что ему сейчас делать. Он мог рассказать просто правду, сказать, что был в городе, что семья была с ним, но не мог. Просто не смог бы не рассказав все, показать Кире, что не врет. Но рассказав, он просто бы подставил ее. Зайдя в их спальню, Блум остановился, просто замер посередине комнаты, чуть склонив голову набок и наблюдая за тем, как маленький луч света пробегает по кровати, на которой они были счастливы. Еще немного и луч коснется подушек. Он всегда их так будил, заставляя прятаться под одеяла, заставляя Блума искать Киру и ее волосы, чтобы именно там найти еще немного того сна, которого ему иногда так не хватало. Вот только от этой картины он не успокоился, нет, в нем лишь еще больше возродилась злость и желание доказать, что она не зря все эти года верила ему, верила и никогда не сомневалась в том, что он ее любит. Верила, хоть и знала о его репутации, которая всегда опережала Блума. Но ведь верила.
Быстро развернувшись и выйдя из спальни, мужчина буквально снес все журналы, что покоились на журнальном столике в их гостиной. Схватив фотографию, которая была сделана на презентации после съемок "пиратов", он практически бегом направился обратно к ней, сжимая в руке то, что сейчас хотел просто показать.
- Смотри,- эмоции, они были опять где-то на грани, на той невидимой границе, которую можно переступить и не понять этого. Подойдя к Кире со спины, он резко повернул ее к себе, обхватив за плечи, - смотри сюда, - сцепив в одной руке фотографию, Орландо понимал, что если сейчас не успокоиться, то просто напугает Кристину, вот только он это понимал, но успокоиться было намного сложнее, чем этого хотелось бы. – Видишь!? Ты всегда говорила, что мои глаза – это мои чувства, чистые, не прикрытые чувства, которые я видимо просто не научился скрывать от мира. Ты поэтому боишься сейчас в них смотреть, боишься увидеть то, что видела в них в день нашей встречи, во все дни, когда считала, что ты единственная женщина, которую я сумел полюбить. И ты сейчас спрашиваешь: зачем и почему…. Зачем я полюбил тебя? Или почему я разучился дышать без тебя? Взгляни на эту фотографию! А потом найди меня и еще раз спроси, зачем и почему…- скользнув по руке и отдав ей маленький клочок бумаги, где была изображена счастливая пара, мужчина вновь двинулся к выходу из помещения, вот только замер на самом выходе, - только больше не бойся взглянуть в мои глаза. Ведь ими я так и не научился врать…

      Может быть хватит? Замри_остановись. Может быть хватит верить в то, чего уже никогда не будет? Ты только внимательно вслушайся в это тяжелое слово – н и к о г д а.  Ты ведь знаешь, что оно правильное, оно настоящее-реальное, хоть и реальность немного не такая, какой бы ты хотела ее видеть. Может быть хватит ждать того, кому ты безразлична? Хоть и твердит обратное, хоть и постоянно пытается тебя убедить в этом. А ты веришь, так наивно, искренностью облагораживая каждое его слово. Слепая преданность_верность. Иногда это хорошо, а иногда это жалко [и пойми ты уже, что это твой случай, именно твой].
       Хватит уже бесконечных прощений, ожиданий, этой дурацкой слепой веры в хорошее_лучшее [и в то, что завтра все твои фантазии сладкие_желанные воплотятся уже в эту непонятную жизнь]. Пора перестать научиться все делать за двоих; тянуть за двоих эти отношения, распластавшиеся на такой огромный кусок твоей жизни. Брось все, ведь пойми [тебе просто стоит понять, быть может, с новым глотком воздуха чистого_свежего осознаешь это ты], что бесполезно выстраивать что-то, чтобы новый порыв ветра все рушил. С такой незыблемой легкостью, ужасающим очарованием, горьким разочарованием.
      Где он, когда так нужен рядом? Снова отговорка бессмысленная и такая бестолковая, которая переполняет чашу твоего терпения [и радуйся, быть может, эта капля перевернет наконец-то эту исписанную вдоль и поперек страницу жизни твоей]. Нет смысла ждать; но боишься, что снова сломаешься, что все слова на автоответчике по ветру разойдутся пылью дорожной, когда он снова будет рядом и уверять тебя в том, что все не так поняла. Не так поняла. Или может, не поняла все тогда, приняв обман и всего лишь актерскую игру за чистую монету? Доверчивая, а зря. Чувствуешь, как доверие это разбивается подобно стеклу прозрачному? И осколки эти режут тебя, тебе доставляют боль, заставляя сердце кровью обливаться. Холодно_жарко; снова в безмолвной пустоте, переполненной многочисленными вопросами. Выключить их; просто не услышать очередного и проглотить одну слезу единственную.
      Чего ты ждешь на перекрёстке этих двух дорог? Ответов нет, нет их в этом воздухе, их не найдешь в созерцании этого вечернего города. Ощущаешь, как сердце испуганно бьется в груди, испуганно_взволнованно. Глазами в бессмысленное и темное небо, растворившее в своей черноте остатки закатного очарования. Почему его нет сейчас_здесь? Почему единственное, что от него можешь услышать «Я сейчас не могу вам ответить; говорите после сигнала; я обязательно вам перезвоню». Пальцами тонкими и замерзшими по большому экрану холодному; снова соврал, снова разбил все ожидания. Нельзя вытянуть то, где должны быть двое. Бессмысленно, правда? Ощущаешь это на себе; все это не глупая мелодрама, где в конце все непременно наладится. Перешагивать будешь с ноги на ногу, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. Жалеешь; жалеешь, что приходится стоять на окраине этого города, всматриваться в практически ночную темноту. Увидеть кого-то, кого никогда не видела. Глупость, на которую ты согласилась в порыве своей острой обиды. Помнишь, кто-то сказал, что гнев – советчик плохой? Запомни, обида – его верная сестра.
      Сосчитать до тринадцати; никуда не спеша, делая вдох между цифрами. Сосчитай, успокойся, отвлеки себя от беспричинно паники в неугомонном органе, что так яростно бьется о ребра. Дышать сложно, правда? И не потому, что замерзла, а потому, что боишься. Сосчитай о тринадцати; обещаю тебе, ты смоешь вернуться обратно, если между тридцать_четырнадцать так никто и не появится. Ломаешь пальцы безболезненно, потираешь ладони, отстукиваешь каблуком о твердый асфальт какой-то несуразный такт и взглядом пронзительным снова в темноту; как глупо [видела бы себя со стороны]. И звонить не будешь; это ведь нужно им, они приглашали_уговаривали, наперебой обещая о том, что тебя даже кто-то заберет. А сейчас никого, одна лишь ты на дороге [где изредка проскальзывают длинные тени чьи-то; кто-то проходит, кто-то о чем-то говорит] незнакомой.  И пожалеешь на мгновение, что нет пачки сигарет в крошечной сумочке, одна зажигалка лишь навязчиво напоминает о вредной привычке [но вредность сейчас не помешала бы совершенно]. Кусаешь губы, снова ждешь; кого-то, кто наверняка уже никогда не появится.
      Тринадцать; кто-то считает проклятием, а ты – освобождением от обещания данного [или выпрошенного и такого неохотного]. На плечо этот клатч небольшой, в жакет посильнее завернешься_замотаешься, как будто в кокон спрячешься и плевать на весь остальной мир. К черту. Иногда можно себе позволить упоминать и о нем, отправляя к нему в гости все то_тех, кто портит жизнь в этот момент, в эту секунду непродолжительную.  Каблуки звучат в этой шумной тишине как-то глухо-приземленно; шагами короткими куда-то в сторону дома, мимо неизвестной остановки [и вряд ли бы ты когда-то задумалась о ней, вряд ли бы когда-то увидела_заметила ее]. Вздрогнешь от сообщения пришедшего, просмотришь взглядом озябшим по экрану телефона, что светом своим ярким резко ударит. Цвет машины, примерное_шутливое описание водителя. И кажется, это зовется совестью, но переборешь свое «тринадцать – и наконец-то я ухожу», еще раз посмотришь по сторонам. Зачем? Это твоя любимая ошибка; давать себе шанс на очередную ошибку, на то, чтобы решение свое оспорить [сама; свое_собственное; ты нелогичная, Найтли, как будто не из мира сего; не с этим островов, где в это время года пиджак – слишком легкая одежда для вечерних прогулок]. 
        Глупо надеяться быть неузнанной; опрометчиво надеяться на шанс потеряться в сумркаке_темноте. Глаза увидят то о чем_ком написано в сообщении. Но есть еще шанс развернуться и свернуть на ближайшем перекрестке ради того, чтобы окунуться в то тепло и уют, от которого сбежала в порыве собственных разочарований. Но нет, неверный шаг и ты поймешь это потом [ты всегда все понимаешь немного позже, чем следует]. Шаг к этой машине, как будто шаг по канату над пропастью. Зачем? Просто обещала; а слова привыкла держать, хоть и твое второе «я» сейчас противилось этому так яростно. Поближе к краю дороги, как будто бы «вот она я, да, нашли; поздравляю» и выдох, неуверенный и какой-то пустой. Ни мыслей, ни слов.
      - Вы – Ричард, да? – сухо_безразлично протянешь дрогнувшим голосом, когда этот некто станет довольно близко, чтобы сделать вид, что его не видно и ты обозналась. Хоть Марк, хоть Ибрагим; имя не играло никакой роли. – Я надеялась, что мы все-таки разминемся, -  едва шевеля губами добавишь неспешно; сейчас уже не изменить, не отмотать, не переиграть; не развернуться и не уйти. Почему? Просто тот самый укол, что задержал тебя на минуту здесь [эта глупая совесть] уже не позволит тебе отправить человека, что приехал за тобой, совершенно ни с чем.

Усталость все-таки взяла над ним верх. Что-то его победило, не удивительно. В его состоянии вообще счастье, что он жив. Кровотечение было сильное и ещё бы чуть-чуть, трупом стало бы больше. Хах, все же Арон очень сильный человек. С его-то ранением он побежал через пляж и добрался-таки до своего рюкзака! В нем энтузиазма на всю группу хватит. Он призван быть лидером, но, увы, это порой его в такие ситуации втягивает, что выпутаться немного сложновато бывает. Мастер находить проблемы. Но не мастер искать их решение. Хех. Хотя, его частенько посещает муза спасения. Новая, необычная. Она красива и очень сильна, как ангел, помогает, нет, даже направляет парня в нужном направлении. Он быстро находит выход, в большинстве случаев, благодаря ей. Странно. Она является ему в разных обличиях и впервые, наверное, в виде человека. Ха-ха, японка, да и симпатичная. Плюс к тому же доктор. Видимо, удача была на его стороне, раз она помогла ему. Он обрел нового друга, спасшего его. Что поделать, когда ты находишься в такой экстремальной, не побоюсь преувеличить, и опасной ситуации, готов душу выложить любому. Но он ей почему-то верил, не мог и подумать, что такая девушка будет способна на ложь или предательство. Она врач и знает свое дело. Но довериться он ей хочет совершенно не по этой причине. На то есть свои замашки парня. Просто он так хочет. А уж переубедить его даже родная мама не сможет.
Сон. Сначала это был обыкновенный провал. Парень просто лежал на песке, а его сознании было полностью отключено. Время шло. Медленно. Но, когда ты занят каким-то делом, то совсем ничего не замечаешь. Плюс, после катастрофы у многих, наверно, часы все либо утеряны, либо сломаны. Хммм, а ведь в этой части мира должен быть иной часовой пояс. Не так ли? Так что все придется определять, как в древности, по солнечному свету.  В принципе, правила определения в таких случаях должен знать каждый школьник. Зачем же тогда предмет «обж»? Знать такое обязан любой человек, чтобы в случае заблуждения хотя бы определить примитивные данные. Его нога немного немела, но, наверно, это обычный эффект. Скоро нужно будет снимать повязку, долго держать её нельзя. Но и никак невозможно будет произвести операцию – нет стерильных инструментов. Но, когда дело заходит о жизни человека, разве важно насколько чист скальпель? Правильно – не важно. Лишь бы сохранить, лишь бы помочь. Это ведь главное. Главное, чтобы Эрика подоспела вовремя. Лишь это сейчас важно. Она сама поймет, что нужно делать. Пусть наш герой и ознакомлен с некоторыми мерами первой помощи и т.п., но с такой тяжелой раной он просто сам справиться не сможет. Да и не будет у него сейчас столько сил. Ведь парень что и может делать, так только спать и отдыхать. Он потерял столько крови – силы, что организм должен же как-то работать. Ему нужен отдых: для восстановления потерянной энергии. Да и мозг уже перенагружен. Все может слететь в момент, даже самая лучшая в мире система.
Сколько уже прошло? Час, два или три? Вернулась ли спасительница? Хммм…. Он не знает этого. Он спит… Почему в такие моменты на ум лишь приходит мысль о родных, близких и любимых? Почему, когда сознании уже приходило в себя и загружало программу «снов» в голове, прокручивался очень важный момент в жизни. Его жена. Нет, тогда ещё девушка. Момент, когда он делал ей предложение. Так просто и понятно. Сказал без всяких там заморочек: «Давай поженимся!» Это в его стиле. Поступать вот так просто. А зачем усложнять все ещё больше? Зачем эти хлопоты, если силы можно потратить на более важные вещи? Арон, может быть, романтик не очень хороший, зато человек замечательный. Хмм…. Снова провал. Он стоит, вокруг все белое. Нет, не совсем. Стены оттенка ранних листочков в парке на деревьях. Такой успокаивающий, но нервы у Ралстона все равно были на пределе. Рядом кушетка. Или софа. Плевать, сидеть на ней он не мог. Шатался из стороны в сторону. Ведь только что он прибыл в больницу. Его жена рожала. Хах, конечно, он, как образцовый муж, волновался. В итоге, его все-таки пустили в операционную. О да, он смог запечатлеть рождение ребенка, пуповину отрезать. Он даже подержать смог красавицу. А когда узнал, что у него дочка родилась, был чуть ли не на седьмом небе от счастье. Да что там какое-то небо, он, в мыслях, почувствовал себя первым человеком, который полетел в космос!!! Это был такой фурор! Ахахахах, а теперь возникла сцена, когда отец узнал, что у него внучка. Боже, как он тогда отчитывал сына за то, что ему нужен был внук. Но потом он понял, что иметь ещё одну девчушку в семье не так уж и плохо, если учесть, что улыбка была у неё не от папы и мамы, а от деда.  Это ему, конечно, льстило. Но любил он её искренне и честно. Она ведь его кровинушка родная. Тем более дедушка уже вырастил одну дочку и она, не совру,  выросла чудесной, нет, великолепной девушкой. Что там дальше? О, это же первый день рождения дочери! Угадайте, кто получил нагоняй от жены за то, что вместо торта обычного купил торт мороженое и он потаял из-за свеч?! Конечно, так сглупить мог только Арон. Но, что же, этот день рождения запомнился всем, ведь кушать таевшее мороженое оказалось веселее, чем все думали.
Ох, эти мысли, сны. Под их тяжгим грузом совсем забываешь, что время не остановилось, и оно не будет никого ждать. Оно все шло, шло, шло. Ну и дошло до своего эпика. В какой-то момент Арон проснулся. Причем на улице уже было достаточно темновато. Сумерки. Парень сонно приподнялся. Начал осматривать все. Хммм, вдали виднелись костры, но идти туда не было сил ни у Арона, ни у Эрики. Которую приметил рядом отдыхавшую возле себя Ралстон. Протерев лицо руками и недовольно причмокнув, наш, уж не особо молодой герой устало произнес:
- Soon the tide will be ... And then the tide. I think it is better to leave the water away and start a fire, - он ведь был прав, по-другому поступать не было смысла сейчас. Следовало бы найти более подходящее местечко для ночлега. Парень попробовал приподняться, с горем пополам у него, конечно, получилось. Но боли в ноге дали о себе знать, из-за чего парень издал звук более похожий на вой. Взял в руки рюкзак свой, открыл его и начал складывать туда все, что нашла девушка. Кроме хвороста. Повесил себе на плечи. Потом взял самые крупные ветки среди хвороста и сказал:
- I'll take the biggest branch .. And you take those smaller. And let's go over there!- он указал на место рядом с лесом, но более менее удачное для ночлега. Оперившись на одну из самых крупных веток, он медленно, очень медленно шагал вперед. Все же у него не было желания спешить. Показывать себя слабаком  не хотелось, но и мучиться от боли тоже нельзя было, поэтому парень старался терпеть изо всех сил, чтобы потом сесть и насидеться вдоволь.

транслейт

-Скоро будет отлив... А потом прилив. Думаю, лучше уйти от воды подальше и развести костер.
-Я возьму самые большие ветки.. А ты возьми те,что меньше. И пойдем вон туда!

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.